Как это получилось, Мисаки и сам не понял - просто внезапно комнату охватил яркий, теплый свет - такой красивый, но нравящийся отчего-то только ему - рыжему мальчику, у которого сегодня был, кажется, десятый день рождения.
События мелькают в голове, словно слайды: вот воспитатели, чисто символически, дарят ему какие-то конфеты; вот он делится ими со своими друзьями; а вот какой-то мальчишка из средней группы начинает задирать почти счастливых детей и отбирает у них сладости. Кажется, именно он сейчас так истошно орет, пытаясь найти выход из горящего помещения.
- Дети! Дети, скорее! - воспитатели суетились, отлавливая разбегающихся в панике малышей, пытаясь вывести их на открытый воздух. Услышав  голоса взрослых, несколько детей из комнаты кинулись к двери. А он испугался.
Такой же рыжий, как и это всепожирающее пламя, он не чувствовал жара оранжевых лепестков. Огонь скользил по его рукам, словно лаская, будто бы это он - мальчик - породил его. А ведь по сути так и было.
Эмоции ребенка спровоцировали этот пожар. Изначально его разожгла ненависть, сейчас его поддерживал страх. В помещении, кажется давно сработала пожарная сигнализация, и с потолка частыми холодными каплями лилась вода, но мальчик не чувствовал ее прохлады. Попадая на ребенка, спасительная жидкость тихо шипела и  растворялась горячим паром в воздухе. Остальное пламя тоже не желало униматься под ледяными струями, живя и множась по чужой бесконтрольной воле.
Похожий на раскаленную глиняную статуэтку, Мисаки стоял около догорающего шкафа, невидящим взглядом смотря вокруг. Это была игровая комната, здесь так часто он собирался со своими друзьями, а теперь от нее остались лишь смутно узнаваемые почерневшие угли.
- Ята! - окрик выдернул мальчика из ностальгии, и мутные карие глаза устремились в сторону звука. Парень из старшей группы, Мисаки не знал его имени, но помнил лицо - ему уже почти восемнадцать, и скоро он выпустится из детдома, - Ята, пойдем скорее, - он хватает ребенка за плечо, но тут же одергивает руку, болезненно вскрикнув. - Что за черт?!
Кожа ребенка обжигала. Всех, кроме его самого, и мальчик не знал причины. Да и не хотел знать - сейчас он был сам не свой: огонь подчинялся ему, он подчинялся огню.
- Не... трогай... - тихо шепчет ребенок, поднимая взгляд на своего предполагаемого спасителя, и юноша отшатывается от него, словно от прокаженного. Кто знает, что мог увидеть парень в глазах ребенка, но это заставило его в ужасе попятиться назад. Услышав где-то в углу комнаты детский плач, подросток кинулся в ту сторону, пытаясь спасти хоть кого-то. Впрочем, попытал удачу еще раз.
- Ята, дом же сгорит. Пойдем со мной... - больше к мальчику он не притрагивался.
- Тут красиво, - выдал потерянный в себе ребенок, вытягивая вперед руку, по которой ласково струилось пламя. В очередной раз чертыхнувшись, поспешил к плачущей девочке, хватая ту в охапку и поспешно скрываясь в дверном проеме: то ли от огня, то ли от странного ребенка. А Мисаки еще долгое время любовался тем, как огонь обволакивал его тело, но не обжигал. Восхитительное чувство.
Где-то в коридоре раздавались обеспокоенные голоса воспитателем, за окном слышалась сирена пожарных автомобилей.
- Сейчас они станут гасить тебя, - тихо прошептал мальчик. Из-за продолжительного горения в комнате скопилось много дыма, и если смерть от ожогов Яте не грозила, то вот от удушья угарным гзом мальчик застрахован не был.  Жадно хватая воздух, Мисаки поплелся к окну - инстинкт самосохранения немного отрезвил сознание.
Комната находилась на первом этаже, и на окнах стояли решетки - впрочем, на одной из них железные прутья были расположены на достаточно широком расстоянии, чтобы ребенок смог выбраться наружу.
Кое-как распахнув тяжелые створки, мальчик поднялся на подоконник.
- Люди... - еле слышно позвал он, замечая несколько силуэтов. Протиснувшись сквозь решетку, он вновь позвал их, чуть громче, но недостаточно: - Помоги...те... - всхлипнул он и ярко вспыхнул, получив доступ к кислороду. Всплеск пламени исчерпал последние силы ребенка, и он беспомощно рухнул вниз, срываясь с подоконника и даже без сознания продолжая слегка искриться.
Пламя начало затухать...

Отредактировано Misaki Yata (2014-05-29 09:04:43)

Обычно мальчику снились сны. Почти каждую ночь он видел цветные картинки, в которых были увлекательные приключения, необычные знакомства и невиданные никогда в реальной жизни места. Во снах ребенку было даже иногда интереснее, чем в серой реальности, но сейчас все обстояло иначе. Абсолютной темноте, преследовавшей Яту в его беспамятстве, мальчик был безмерно благодарен. Она, как нельзя кстати заменила собой столь яркие оранжевые вспышки огня, в которых сегодня довелось побывать ребенку - это помогло немного успокоить внутренние панику и страх.
Открыл глаза мальчишка не сразу. Яркий свет резал глаза и воспринимался довольно болезненно, поэтому рыжий сначала заерзал, чувствуя, что лежит на чем-то довольно мягком - и это явно была не примятая вокруг детдома трава. Стало быть, его все-таки нашли. Ну и слава Богу. Сейчас он откроет глаза и увидит перед собой воспитателя или, на худой конец, человека в белом халате. Доктор пришелся бы весьма кстати - жутко болело плечо. Видимо, упав с подоконника на землю, ребенок повредил плечевой сустав или просто очень сильно ударился - пусть высота и была не очень большой, сгруппироваться было, ясен фиг, некогда.
Карие глаза наконец проморгались и смогли сфокусироваться на лице сидящего рядом человека.
"Кто это?!" - тут же промелькнул в голове мальчика резонный вопрос, ведь мужчина не был похож ни на доктора, ни даже на пожарника; воспитателем он, разумеется, тоже не являлся и, откровенно говоря, выглядел немного устрашающе. Особенно вот этот прищур в сторону ребенка. - "Увааа~"
Мисаки гусеничнообразными поползновениями прибился к стеночке, уставившись на незнакомства, и тут же слыша тихий, кажущийся отчасти знакомым треск. Перед глазами ребенка сверкнули несколько неярких искорок: мальчик испугался, и странная способность снова выпросилась наружу, пытаясь защитить.
- Не надо... - тихим шепотом, зажмуриваясь и вновь представляя себе темноту. Кажется, помогло, треск прекратился, и мальчик, наконец, мог обратить внимание на своего предположительного спасителя. В голове витало множество вопросов, но Мисаки решил начать с основополагающего:
- Где я? - И действительно, куда важнее было узнать свое местоположение, нежели личность того, кто приволок его сюда. Впрочем, последним тоже можно было бы поинтересоваться, но чуть позже. В горле пересохло еще, кажется, при начале пожара, и говорить было действительно трудно. - Можно мне воды? - негромко, с легким хрипом попросил он, кое-как принимая сидячее положение; по-прежнему недоверчиво прижимался к стене; болезненно сжимая ноющее левое плечо, попутно отмечая на себе обгоревшую местами одежду, но не видя ожогов на коже. Таких, какие были на некоторых детях - он помнил, он видел их там, в горящей игровой комнате. Пальцы второй руки мальчика сжались в кулак, комкая постель, а рыжая голова удрученно опустилась вниз.
- Я виноват...

Напряженное молчание мужчины напрягало. Он так и не ответил на вопрос об их местонахождении, да и вообще довольно долгое время молчал и хмурился. Впрочем,  в просьба не отказал. И, как только стакан с водой оказался на столике, ребенок кинулся к нему, с жадностью выпивая больше половины.
Слова мужчины наводили еще бОльшую сумятицу в размышления Мисаки. Не бояться?
- Я не хотел... - карие глаза уставились на мужчину как-то обреченно. -  Я не специально... Просто... Они заслужили... - сдавленно произнес рыжий, елозя пальцами по стакану, опустил взгляд вниз, следя за подрагиванием воды и вспоминая все, что произошло, вновь. Дети жестоки. Особенно те, которые считают себя сильнее. А он не хотел - просто охватили обида и злоба. А потом была вспышка. - Я.. их убил? - волнение ребенка отразилось легкой рябью в стакане. Огонь коснулся и тех, кого не должен был касаться - стоящие рядом, такие же, как он, дети получили страшные ожоги. Мальчик слышал крики - только сам не чувствовал ни боли, ни жара - лишь ласкающее кожу тепло от струящихся по ней языков пламени. Вода в стакане начала испаряться, закипать в чудом не треснувшем стакане, а ребенок просто не сводил с него взгляд, пока чужая ладонь ободряюще не упала на его макушку. Глаза метнулись к лицу незнакомца, и вода успокоилась.
- Снова? - мальчик одернул одну руку, разворачивая ее ладонью вверх и смеряя ту задумчивым взглядом. Мог бы он вызвать этот огонь снова? Наверное... но вот удастся ли обуздать эту стихию и успокоить пламя, пока оно не выжгло дотла еще несколько зданий? В этом Мисаки сильно сомневался. Огонь как-то странно подействовал на него тогда - и даже старшеклассник испугался его поведения. А кстати...
- Почему ты не боишься меня? - было, действительно странно, что необычная сила Яты вызвала интерес, а не страх. Ребенок сосредоточенно щелкнул пальцами, вызывая маленькую огненную вспышку, которая тут же исчезла из-за опасений ребенка.