Первый день в новой школе - всегда стресс, каким бы отважным и храбрым человеком ты не являешься. Валентин никогда не отличался великой отвагой, будучи первым, кто бежал искать защиты у старших во время сильной грозы или из-за "подкроватных монстров". Парнишка нервничал, в десятый раз поправляя перчатки, спасающие большинство людей от отравления, вызванного неконтролируемой способностью Фабре.
- Мне интересно, что эта школа из себя вообще представляет. Старшие мало рассказывали о ней, а сейчас мы первые, кто едет туда, чтобы потом рассказать остальным, - Валька подпер подбородок ладонью и облокотился об окно, рассматривая происходящее за ним. Количество людей действительно впечатляло, ибо юноше, выросшем среди девяти "братьев и сестер" было тяжело осознать, что "таких" людей намного больше, чем в их Доме.
Француз тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Совершенно не хотелось думать о том, что ему придётся показывать собственные способности у кого-то на глазах. Проблема была в неумении их до конца контролировать (особенно это касалось генерации яда). Мороженка-кун просто не хотел опозориться, а потом быть отправленным домой до следующего года. Позориться не хотелось совершенно.
Мальчишка так глубоко ушел в собственные мысли, постоянно поправляя перчатки, что даже не заметил, когда автобус тронулся, а все расселись по местам. Валя даже не заметил, когда место рядом с ним занял кто-то из "других", не тех, к кому Гренуй привык за четырнадцать лет своей жизни.
Когда подросток всё же решил продрать глаза, чтобы оценить обстановку, первым делом он увидел своего соседа, который его сильно испугал своим неожиданным появлением.
- Eh! Простите, я вас не заметил, - Валентин почесал затылок и широко улыбнулся, чтобы скрыть своё удивление и даже некоторый испуг, пришедший после осознания, чужого присутствия. Напряжение постепенно нарастало, заставляя ладони нервно потеть, что обозначало практически стопроцентную вероятность выработки яда, способного отравить даже через простое прикосновение.
- Меня зовут Валентин Фабре, - юноша говорил с явным французским акцентом, что сильнее всего "виделось" в раскатистом звуке "эр" и мягком "эл", - а как ваше имя?

Валька внимательно слушал собеседника, изредка переводя взгляд на собственные перчатки или ботинки, понимая собственную никчемность. Все в Доме умеют контролировать свои силы, а он даже прикоснуться к людям не может, ибо добром это точно не окончится.
- Конечно я волнуюсь. Не волнуются только глупцы или жутко храбрые люди, - Лягушонок обнял сам себя и потер плечи, чтобы остановить нервный озноб, слишком знакомый, слишком неприятный и до ужаса пунктуальный, приходящий именно в те моменты, когда лёгкая нервозность начинает перерастать в действительное начало настоящей паники. Валька никогда не был храбрецом, просто трус, выбить из колеи которого слишком просто, чтобы за это в играх давали даже десять единиц опыта.
- Я не против быть напарником, - есть такие люди, который НЕ герои. Валентин один из них. Он бесстрашно залезет на дерево за котёнком, но потом оттуда придется снимать и его, ибо этот идиот перепугаться может до такой степени, что забудет про умение контролировать растения. Это было ни раз и не два, ведь сам Валя спускался гораздо реже, чем спускали его.
- Хотя.... Меня, наверное отправят домой, - подросток тихо засмеялся, сощурился и широко улыбнулся (нервная реакция - такая нервная реакция), - ведь я очень плохо себя контролирую. До сих пор, а уже столько времени прошло, - мальчишка, кажется, совсем зачах, постепенно переходя их нервного в депрессивное состояние.
- В кого же ты такой трус, Валь? Посмотри на всех, все нервничают, но не ведут себя так. Соберись, тряпка! Ты мужик или кто? Или кто... - куснув себя за губу Валентин попытался успокоиться, получалось как-то плохо, но появился повод для радости: не один он борется со страхом провалиться.
- Тимбо, а что ты умеешь? Прости, если это грубо, но мне интересно. Правда... Если расскажешь, то я тоже скажу, - Гренуй откинул чёлку с лица, уставившись на другого зеленоволосого парня, которому предстояло проехать вместе с ним до самого пункта назначения, страдая из-за характера Фабре. Оставаться ребенком в четырнадцать лет - глупость несусветная, но кто-то почему-то всё ещё не повзрослел.