Когда выбор у тебя небогат, очень здорово быть оптимистом. Поначалу, когда тебе достаточно сказать "Ладно, беру", протянуть купюру и указать, куда нужно подъехать.
Это действительно очень легко: просто произнести несколько фраз. В разы легче, чем стоять позднее под забором, недовольно оценивая его высоту, и понимать, что у тебя совершенно нет идей, как перетащить своё чересчур тяжёлое приобретение на другую сторону.
Эрик любил быть предусмотрительным. Любил и чаще всего умел. Но временами что-то его подводило: то ли случай, то ли собственная разумность, то ли всё вместе, и Хейккинен, обыкновенно сам делающий напарнику скептичные замечания, вдруг начинал их выслушивать.
- Ну, и как ты себе это представляешь?
Эрик ничего не представлял. Он стоял, смотрел и думал. Думалось плохо, и оптимизм медленно, но верно тух, делая лицо финна всё более сосредоточенным и серьёзным; он неопределённо дёрнул плечом, показывая, что понятия не имеет, что им делать.
- Как вариант, можно притащить несколько досок и создать наклонную поверхность, и сила, необходимая для подъема, уменьшается в два раза. Его можно будет затолкать наверх. Главное потом его удержать и аккуратно спустить.
Голос Гётце казался как минимум понимающим, что он говорит; Хейккинен, впрочем, скосил на него куда менее уверенный взгляд. Уменьшение необходимой силы в два раза - весьма ощутимое облегчение, но вопрос, хватит ли его, оставался открытым.
- Это сработает. У меня отец физик, он в меня немало этой бурды впихнул.
Вопрос, каким физиком был отец Стивена, прозвучать попросту не успел: голландец уже телепортировался за забор, и Эрик понял, что он направляется к арене - очевидно, за досками.
Кажется, выбора у них не оставалось.



Ладно, это сработало.
Ладно, с физикой проблем у Стива действительно нет.
Хорошо.
Замечательно.
Но когда ты идёшь спиной вперёд по неосвещённым коридорам, поддерживая ничуть не лёгкий холодильник, и готов радоваться и чувствовать себя счастливым от одного лишь осознания, что твоя комната на первом этаже, а не втором или, хвала небесам, третьем, замечание, что справа от тебя кто-то находится, вызывает лишь желание выругаться.
Вы, конечно, не супергерой и даже не супернапарник, и уж тем более не имеете возможности распознавать расположение предметов в пространстве, не видя их, не слыша, не чувствуя и даже не ощущая запаха, но просто имейте в виду, что всякие там шестые чувства не очень работоспособны, когда пальцы белеют от напряжения, а все ваши старания направлены на то, чтобы не уронить не самое дешёвое приобретение и при этом не врезаться в какой-нибудь коварный угол. Врезаться Хейккинен не врезался, но у него были серьёзные опасения, что они не смогут носиться по школе с холодильником, влёгкую избегая все лишние глаза и уши.
- И кому, чёрт подери, не спится, - проворчал еле слышно Эрик, скорее чтобы сказать хоть что-то, чем действительно жалуясь. Звук собственного голоса, как часто бывает, помог сосредоточиться.
Хейккинен знал: где-то справа действительно кто-то есть. Он понятия не имел, кто это и что он забыл в коридорах школы посреди ночи, да и ему, в общем-то, было глубоко наплевать; единственное, что волновало сейчас финна - если отойти немного назад и повернуть налево, можно, сделав небольшой крюк, спокойно дойти до сто девятой комнаты и более не беспокоиться ни о каких холодильниках и нежданных лунатиках.
Эрик поднял взгляд на напарника по приключениям на многострадальные задницы и кивнул в вышеуказанную сторону, искренне надеясь, что они обойдутся без привлечения лишнего внимания к своим персонам.