«Жизнь – тлен…» — Ах сколько же раз Бенджамин Прайм начинал свой день с этой мысли, особенно в последние несколько месяцев.

  Хотел ли он этого? Да, конечно же, нет, но демон, обитающий в глубинах души, был неумолим. За что? Зачем? Как? – Бен больше не задавал подобных вопросов. Искать ответы глупо и бессмысленно. Даже если после долгих дум тебе покажется, что разгадка не за горами, знай – один ответ рождает десяток новых вопросов…

Пойти или не пойти? – вот в чём вопрос. Честно говоря, каждый раз перед предстоящей встречей с новым напарником Беркут задавался этим вопросом. Будучи не последним дураком, он понимал, что подобные игры не могут длиться вечно: школьная администрация так или иначе назначит ему напарника, независимо от того, хочет ли он этого, или нет. Оно и естественно, ведь Бенджамин умудрился доказать всей школе, что за ним нужен глаз да глаз, иначе бед не избежать. Тогда, почему же каждый раз канадец выбирал «не пойти»? Правильным ответом, а точнее – вопросом, будет не «почему?» а «ради кого?».

  «Они рехнулись что ли?! Не знаю каким способностями она обладает, да и знать не хочу, но заставлять мелкую девчушку быть моим напарником, всё равно, что подавать принцессу голодному дракону!» — такой была первая реакция Прайма, когда тот узнал, что на этот раз ему в напарники назначали дочь Евы. Нет, Беджи вовсе не был сексистом и уж тем более не имел ничего против конкретно этой дамы. Да он её и не знал! лишь встречался пару раз в коридорах. Дело в другом… Первой жертвой Беркута была именно маленькая наивная девчушка, и с тех пор он с особым трепетом относился к теме партнёрства с подобными дамами.

  У каждого в жизни есть нечто вечное и незыблемое. Своего рода опора, которая поможет продержаться на плаву даже в самые трудные моменты этой жизни. Для Бенджамина — это небо. С тех пор как он вернулся к людям и вскоре возненавидел свой звериный облик, Бена часто терзали противоречивые чувства по отношению к небу, которое для него в первую очередь символизировало свободу.

- А ведь правда, какая же это мелочь, по сравнению с этим… - протянув руку к палящему летнему солнцу, Беджи как будто сжал его в ладони, словно беря в свои руки самого себя и понимая всю мелочность терзающих его дум. Невозможность нахождения в звериной форме без довольно-таки быстрой потери контроля над собой – вот это проблема, а вот попытки убегать от неизбежного - всего лишь ребячество.

«Ладно, в следующий раз хотя бы встречусь с ней и попытаюсь всё объяснить». – подумал Бенджамин, меняя лежачее положение на кривую вариацию позы лотоса, но он и подумать не мог, что «следующий раз» наступит через несколько минут.     

  - Кто-нибудь... дома? – голос Беркут не сразу узнал, а вот лицо… хотя по факту они ещё и не были знакомы, канадцу было нетрудно узнать эту девушку, поскольку буквально несколько секунд назад он мысленно репетировал свой диалог с ней. Репетиция ещё не была окончена, да и появление с таким-то таймингом не могло не удивить, потому и Бенджи врубил свой традиционный защитный механизм.

  - Изыди нечистая, — повелительным тоном произнёс Беркут всё ещё сидя словно медитирующий индуист, — ты своим присутствием портишь ауру этого храма.

  «Естественно, не прокатит… Чего я ожидал-то?» — а ожидал, что его примут за конченого психа и оставят в покое и, следует признать, этот метод уже не раз помогал Бену избавляться от всяких назойливых доброжелателей, желающих найти с ним общий язык. Ну, нет так нет, невелика беда, ведь это всего лишь верхушка айсберга.

  - Чему посвящён? – удивлённо переспросил Прайм, чувствуя, как его сверлят взглядом, — да будет тебе известно, о невежда, сей храм лишь один из Множества, и даже ты являешься Его частицей – да, да, тело – храм души, а аура якобы может быть эмоциональной, соответственно, Бенджи всего лишь просил эту девушку оставить его в покое и не портить ему настроение.

  «Не отличается умом и сообразительностью…» — что плохо, очень плохо. Смутные подозрения о том, что администрация специально подберёт ему в партнёры какую-нибудь вечно-позитивного и слегка тормазнутого субъекта не умеющего понимать намёки, становятся явью. Конечно, можно и прямым текстом послать, но вся проблема в том, что Беркут не мог, а точнее – не любил это делать, особенно если собеседником была девушка.

  - Что в имени тебе моём? – раздражённо бросил Бен в ответ на озвучивание его имени. Преподаватели скорее всего предоставили ей его данные, и раз уж она знала имя, то должна была узнать в нём героя местных слухов о покалеченном напарнике какого-то героя. Знала, но всё равно приставала к нему. «Странная женщина…»

  Когда новоявленная напарница начала говорить об их проваленных встречах, которые он пропускал с завидной регулярностью, Бен, оперившись рукой об пол, начал неторопливо вставать на ноги. Честно говоря, смена темы разговора очень порадовала парня, которому не хотелось говорить о себе, вот он и решил своей сменой позы намекнуть о том, что тот этап беседы позади, впрочем, не особо-то и надеясь на понимание его замыслов.

  - А что ты думаешь? Почему же я не приходил на встречи? – опять вопросом на вопрос. Тут к месту будет отметить, что Бенджамин часто так делает. Теперь уже стоя на ногах, высокий парень (1.87) нависал над своей собеседницей и сверлил её якобы угрожающим взглядом. Этим он в очередной раз намекал, что лучше держаться нынешнего курса разговора. Далее Беркут собирался выдать целую тираду понятной только ему ереси, но одна фразочка брюнетки особенно задела его хрупкую психику.

  - Мы, – ладонь чисто машинально сжалась в кулак, плечевой сустав пустился в движение и вскоре прямой удар левой полетел по направлению к лицу девчонки, — Не, — но остановился где-то в десяти сантиметрах от цели, — Напарники!

Каждый человек хоть раз в жизни совершал импульсивные поступки. Бенджамин это делал более чем один раз, намного более. Со временем приходя в себя, он обычно гневался, пытался наказать себя, хоть как-то измениться, но всё это уже в далёком прошлом. Говорят, что первым и наиважнейшим этапом в психологической реабилитации, будь то для избавления от зависимости, или осознания совершённых поступков, является принятие самого себя таким, какой ты есть, без всяких самодельных ширм к помощи которых порой прибегают даже самые самоуверенные люди. Для Бенджи этот этап уже в прошлом, или, по крайней мере, он искренне в это верит.

  Бьёт в голову, мигом убирает все тормоза и врубает наш биологический мотор на полную катушку – да, гнев, он такой. Отчётливо слыша биение собственного сердца, Прайм смотрел на свой кулак, всё ещё находившийся в непосредственной близости от места, где недавно находилась совершенно невинное создание, явно недостойное такого обращения.

  «Ничего не поделаешь. Такой уж я человек. Забудь про самоистязание и сфокусируйся на разгребании последствий содеянного».

  Так говорила мать, так говорил психолог и так и думал сам Бенджи, глядя на маленькую испуганную девчонку, но, как и всегда эти заученные словно мантра слова казались хоть и правдивыми, но абсолютно чужими.

  «Это не я…»

  Когда незнакомка всё же нашла в себе силы дабы разомкнуть губы и произнести те несколько слов, которые Беркуту так хотелось услышать, по телу пробежала мерзкая волна дрожи, заставившая мысленный проектор подкинуть сцену из прошлого, где он издали смотрел на девушку с перевязанными глазами. В это же мгновенье платина самовнушения дала трещину и небольшая струйка «чувства вины» влилась в душу. Где бы он ни был, что бы ни делал, от этого не убежать. Уже который повторяется одна и та же сцена: разные актёры, другое место, но сюжет один.

  - Нет… - Сквозь сжатые зубы бросил Прайм, наконец-то разжав кулак и этой же самой рукой приподняв шарф, дабы скрыть за ним уста из которых вскоре должны были вылететь слова, полностью противоречащие всему, чего он добивался с тех пор, как ему сообщили новость про назначение нового напарника. – Не уходи.

  «Да что же я творю?! Это же тот самый шанс, которого я ждал всё это время! Ещё немного надавить и эта трусиха навсегда отстанет от меня!» — Несколько поздновато, но всё же здравый смысл решил сказать своё, ясно давая понять, что парень ещё не раз и не два пожалеет об этих словах, но бесполезно. Хоть исход и был заранее предрешён он хотя бы должен попробовать. Так или иначе, после такой-то демонстрации и предстоящего признания лишь душевнобольной согласиться быть его партнёром.

  Всё решено. Он ей объяснит свои обстоятельства и лишь после этого, уже со спокойной совестью, пошлёт куда глаза глядят, но решение одной проблемы сразу ставило перед другой – как же ей всё рассказать? Сесть да поведать всю историю своей жизни – исключено. Это будет длиться слишком долго и не факт, что за это время какая-нибудь птичка, подцепив его гнев, не решит устроить себе гнездо на голове брюнетки. Да и, честно говоря, банально стыдно…

И молчание. После «не уходи» где-то секунд десять воздух сотрясал лишь вой лёгкого ветерка, да дыхание двоих персон. Бен думал, со всех сил старался найти оптимальный ответ, но время поджимало, потому и он просто выпрямился, закинул шарф себе за спину и, резко раскрыв рот, выдал:

- Я проклят. — Сказано это было с таким выражением лица, что невозможно было не поверить в искренность этих слов. — Всякий посмевший сблизиться со мной рано или поздно становится жертвой божественной кары.   

Отредактировано Benjamin (2014-05-24 17:02:38)

А вы знали, что даже ложь обладает силой магии? Солгал один раз, второй, третий… и со временем даже сам начнёшь верить в свою ложь, которая перестала быть таковой, перевоплотившись в шаткое подобие истины. К счастью, для Беджамина ещё не все потеряно. Парень лгал и другим и себе, даже надеялся, что рано или поздно сам начнёт верить в свою ложь, но его здравый смысл оказался на удивление устойчивым малым.

  Бен ведь хотел нормально все объяснить, дать ей понять, что это самое проклятие не плод его больного воображения, а вполне реальная, но не особо контролируемая способность, но нет… за те мгновенья, которые обычно даются людям для обдумывания своих слов перед тем, как произнести их, уже привыкший к бредагенерации мозг не смог придумать ничего путного и теперь…

«Или издевается, или подыгрывает, или же наставники подсунули мне какую-то пустоголовую дурёху!» — Ага, Беркут был более чем недоволен ответом брюнетки, якобы поверившей в мифическое заговор.

  - Пф-ф-ф… - Ну, а теперь на лике канадца красовалась гримаса, состоящая из разочарования и гнева: опущенные брови, полуоткрытые глаза, сморщенный нос и наконец губы, полуоткрытые в стиле «и ты туда же!». Каждый раз когда Беджи бредогенерировал, он искренне надеялся, что ему не поверят, проигнорят, да наконец, примут за психа, ведь именно ради этого он так поступал; но вот когда некоторые редкие экземпляры решали подыграть ему, оставалось лишь одно:

  - Уточняю: я вовсе не псих, — эти несколько слов были сказаны скороговоркой, да так быстро, что было бы не удивительно, если  собеседник не разобрал бы их. Однако, повторять их Прайм не собирался, ведь и один раз давался ему с большим трудом.

  - Да, можно, – сказано сразу после уточнения, более разборчивым голосом, да и с аккомпанементом в виде положительно кивающей башки. – Но какой ценой? – взгляд карих перенаправился с девушки на небо, высматривая там хоть какую-нибудь движущуюся точку.

  «Она знает. Не может не знать… и раз уж пришла, значит готова к этому». — То, что сейчас собирался сделать Бен во многом противоречило его принципам, даже мировоззрению, но то были допустимые жертвы, ведь для многих людей один поступок яснее сотни слов. Как только глаза приметили голубя – одиночку, Беркут мысленно спроектировал себя в сознании этой птицы, с одной лишь мыслью в голове «Не стоит связываться со мной».

  Вдруг белоснежно-сероватый птиц резко сменил направление полёта и начал пикировать, явно целясь в голову повелительницы белок, но когда оставалось метров пятнадцать, птицовод в своём воображении отчётливо представил образ некоего общественного заведения, и птица в тот же миг затормозила, пролетев прямо над целью.

  - Вот оно, – с ухмылкой на губах, Бенджамин направил указательный палец на шевелюру незнакомки, в черноте которой виднелось ярко-белое пятно от птичьих экскрементов, – моё проклятье.

  «Будь реалистом, Бен Прайм. Как бы ты ни ненавидел себя, миру на это насрать». -  эта мысль промелькнула в частично седовласой башке Беркута в ответ на реплику Риты про ответственность за свои деяния. Так и хотелось закричать во весь голос «А ЧТО, ПО-ТВОЕМУ, Я ДЕЛАЮ?!», но нет… бессмысленно. Смуглолицая особа с ноткой белизны в волосах была не в состоянии понимать его. Нет, конечно, его методы выражения своих чувств были не-е-е-емножечко экстравагантнее обычных, но с этим ничего не поделаешь, подобное поведение, когда-то, будучи лишь методом защиты от посягательств внешнего мира, уже успело ассимилироваться с его «я», став неотъемлемой частью личности Бенджамина Прайма.

  - Нет, — ответ последовал сразу же после вопроса, да так быстро и уверенно, что казалось, будто бы Бен ни чуточку не сомневался в принятом решении. Оно и естественно, ведь если даже демонстрация его проклятия не испугала эту девчонку, значит она была из тех дурочек, которые, без всяких сомнений, могут кинуться под пулю ради совершенно чужого человека. «Наихудший тип для комбинирования со мной…» — Сделка с дьяволом — вот, пожалуй, наиболее удачное описание его предполагаемых отношений с этой девицей, согласись он стать её героем. Потому и отказ – наилучшее решение для обоих, но…

  - Я не буду играться с тобой в напарники, — поспешно добавил Бен, — но… - повернувшись спиной к любительнице белок, император небес приподнял свой шарф до уровня глаз, пару раз кашлянул и, словно школьник, впервые признающийся в любви, выдал следующую фразу, — коль ты этого пожелаешь, я не могу запретить тебе следовать за мной по пятам и боготворить моё величие…

  Ух как же было сты-ы-ы-дно. Каждое слово, слог, даже звук: всё буквально тисками вырывали из горло, но он сумел сказать «это», причём не запинавшись! Да, эта юная особа станет, хотя нет, уже является той ещё головной болью для свободолюбивого Беркута, вполне довольного компанией  крылатых братьев наших меньших, но реальность жестока и с этим ничего не поделаешь. Откажет этой, рано или поздно пошлют другую, откажет второй, третьей, четвертой... и его выпрут из школы. Не то чтобы эта перспектива особо-то и расстраивала, но тогда придет матушка, которая, в отличие от местной администрации, не будет церемониться с капризным дитём и начнет применять адскую технику, носящую грозное название «поход к психологу». А уж чего-чего, но вот этого Беджамину хотелось меньше всего на свете.

  Сказав своё, Беркут широкими шагами направился к выходу с крыши и хотя он и убеждал себя, что ничуть не интересуется решением Риты, но периодические короткие взгляды через плечо свидетельствовали об обратном.

  - Ох уж эти простолюдины… - якобы про себя сказал Бен, но явно с достаточной громкостью, чтобы кое-кто смог его услышать, — даже не понимают простых намёков. - Рука потянулась к разноцветным волосам и начала демонстративно играться с ними. – вот чем же плох черно-белый цвет волос?

  «Не послала ко всем чертям - и то хорошо…» — Да, решение уже было принято: по крайней мере, он попробует некоторое время сотрудничать с этой девушкой. Впрочем, тон и содержание речей Беркута явно не располагали к сотрудничеству, но с этим ничего не поделаешь – иначе никак. Бенджамин знал, что лишь обладательница нечеловеческой выдержки сможет поладить с ним и не мог не восхищаться (никак не показывая этого) терпением своей новоявленной напарницы.
  Мнимый монолог не был пропущен мимо ушей. Однако, устных комментариев не последовало, чего не скажешь о мысленных:
  - Меня считают наивной дурой. - «да нет, скорее уж упоротой. Как же иначе объяснить непреодолимое желание якшаться с такими, как я?!» — Будто я сама не знаю, на что иду. А ведь всё отнюдь не так, – «а если вкратце: я –мазохистка». - Почему бы не общаться по-человечески? Глупость, глупость... – «Стоп, а может, на самом деле?!»
  - Ты М… - вдруг мысленный кран дал протечку и из уст Прайма чуть не вырвался вопрос, который реально мог обидеть человека, возможно, от всего сердца желающего помогать ему. Хорошо хоть здравый смысл – слесарь наших мыслей, вовремя справился с угрозой, и чуть не озвученная мысль была кое-как засунута в долгий ящик до выяснения обстоятельств.
– М-меня удивляешь… кто в здравом рассудке разговаривает со своим питомцев? – заходя в дверной проём, неуверенно поправил себя Беджи, стараясь не обращать внимания на пристраннейшие картины с участием своей новой напарницы, которыми его снабжало больное воображение.
  Как ни крути, простое на первый взгляд согласие принять так называемую Риту как свою напарницу было большим, нет, огромным шагом для такого интроверта-самоеда, как Бенджамин Прайм. Впору забиться в свой угол, ещё раз сто сожалеть о содеянном, обдумать всё, осмыслить, но «роль», возможно в несколько искажённом виде, но всё же позволившая ему самовыражаться, не спешила отступать на второй план.
  - Нет, — это было ответом на слова девушки про доклад учителям о полученном согласии на партнёрство. Догнав опережавшую его Риту, Бен вытянутой рукой преградил ей путь. — Владыка не должен позволять своевольничать своим вассалам! - задрав нос, заявил Беркут, тыча пальцем в напарницу. – Ты не пойдёшь докладывать. Я пойду, а ты будешь следовать за мной! – поставив напарницу перед фактом, Бенджи на этот раз не торопился сразу перейти к действиям, вместо этого он засунул руку в карман, откуда выудил потёртый, но довольной чистый платочек и, не имея никакого представления о методах чистки волос от птичьего кала, просто впихнул его в девичью ладонь, которую сам и приподнял, недавно преграждающей путь рукой, — На, пользуйся, и не стоит меня благодарить. Я и так знаю, что ты будешь помнить всю свою жизнь, как впервые получила подарок из моих рук и будешь дорожить им до конца своих дней! 

Когда же он в последний раз вот так свободно самовыражался, причём делая это по собственной – человеческой воле, не отдаваясь зверю, неустанно пытавшемуся поработить это тело? Хммм… Давно, очень давно. По крайней мере, после несчастного случая с бывшим напарником Бенджамин впервые рисковал, зная, что ему есть, что терять. И да, это было чертовски приятно. Так что хотелось хотя бы в компании этой барышни забывать истинного себя и непросто играть роль, а взять и стать кем-то другим. А почему именно сейчас? ведь буквально несколько секунд назад тень сомнения плотным слоем накрывала его сознание. Что изменилось?

  «Так и знал! Если её назначили моим вассалом, значит эта особа имеет соответствующую квалификацию и хотя бы может попытаться удовлетворить потребности своего Владыки и, быть может, даже пережить последствия его праведного гнева!» — чем глубже в роль, тем более шумно шуршит шифер. Нет, Бен и раньше догадывался, что Рита скорее всего обладает какими-то способностями, которые позволят ей найти с ним общий язык, но когда догадки превратились в озвученную из её уст истину, барьер скепти-пессимизма дал брешь, выпустив на свободу отборную порцию доселе сдерживаемых положительных эмоций, приправленных щепоткой безумия.

  - Кхм… – кашлянув дабы возбудить голосовые связки и звучать как можно более величественно, Прайм возвёл правую руку ввысь, да и взглядом он смотрел на неизвестного собеседника, находящегося где-то на потолке, — Я – Величественный и Непревзойденный Царь Небес! Естественно ты можешь находить общий язык с моими верноподданными, иначе кто бы удостоил тебя чести быть моим пажом?! – ему подыгрывали и вовсе не обижались, так почему бы постепенно не поднимать планку абсурда?

  Реплика про бунт была проигнорирована, хотя нет – просто не было словесной реакции, но по-настоящему грозный, звериный взгляд в сопровождении с мимолётной сменой формы зрачка говорили о том, что подобные шуточки нежелательны в его присутствии. Однако, хотя этот взгляд и был своего рода ответом на заявление про бунт, он скорее уж являлся реакцией на абсолютное спокойствие, граничащее с безразичьем, которое ясно читалось в глазах напарницы и было подсознательно воспринято как метод издёвки.

  - Нет! – Да, снова. Уже в который раз пуская в ход свой уже традиционный отказ, Бенджамин продолжил спуск по лестнице, жестом руки приглашая напарницу последовать за ним. Поскольку он сознательно не понимал, почему вдруг начал раздражаться, хотелось побыстрее избавиться от нежелательного негатива, и первой темой, за которую он мог бы зацепиться, оказался всё тот же поход в учительскую, а точнее – то, что должно было произойти до этого.

  - Я не даю тебе разрешение идти в свои опочивальни! – всё ещё будучи в движении и даже не поворачиваясь к собеседнице, Беркут начал давать объяснения очередному отказу. – Это белое пятнышко в черноте твоих волос, словно шрам, полученный при попытке добиться благосклонности твоего господина! – двойной удар кулаком по груди добавил пущей серьёзности этому заявлению. – Не надо стыдиться! Гордись! Ибо ты этого заслужила! Ну а если же кто-либо посмеет насмехаться над твоими боевыми ранениями... - Не надо было блистать глазами, или показывать коготки:  ворон, лихорадочно бьющийся об ближайшее окно, говорил сам за себя.

Варварство! Кощунство! Святотатство! Как… Ка-а-а-к она посмела?! Бен ей доверился, а она...

  - Предательница-а-а-А-А! – оглушительный рёв Беркута разнёсся по коридору, словно ударная волна, разнося голос канадца даже до самых потайных закоулков помещения, в одном из которых заныкалась маленькая крыска, которой доверился птиц. Вот честно, после всего, что произошло между ними, Бенджамин и подумать не мог, что его предадут. Они же вместе прошли через огонь, воду и медные трубы! ОНА ДАЖЕ ПРИНЕСЛА ЕМУ КЛЯТВУ ВЕРНОСТИ! Но…

  - У-у-уу-ууу-а-аа-ааa-А-A-А! – да, да, стоя посреди коридора, причём на коленях, и вознося кулаки к небесам, Прайм ревел словно раненый зверь. Впрочем, на этот раз намного более тихо; так, для себя. Однако это ничуть не мешало проходящим мимо зевакам одаривать беднягу косыми взглядами, тем самым вгоняя в ещё более глубокое отчаянье, ведь Бенджи вовсе не играл, а на самом-то деле был если не расстроен, то дезориентирован уж точно. Да, первоначальная реакция была частью образа, спору нет, но вот эмоции, которые аккомпанировали его действиям, оказались очень даже реальные. Прекрасно понимая, что желание во что бы то ни стало привести себя в порядок – естественная реакция в этой ситуации, не несущая никакой негативной окраски, Бен всё же не мог не злиться на свою смуглокожую напарницу.

  Спектакль длился чуть больше целой минуты, да и то потому, что у кое-кого начали неметь ноги из-за весьма неудобной позы. Отгоняя постыдные мысли про трудности бытия блудливых девиц, Бенджи встал, огляделся, избегая зрительного контакта с редкими свидетелями его подвига, и… предпринял тактическое отступление. Почему же так? Рита ведь скорее всего вернётся, причём в скорейшем времени, но…

  «Предавшая однажды – предаст не единожды…» — эта фраза из библии, словно проигрываемая в сломанном магнитофоне, раз за разом озвучивалась мысленным голосом Беркута и какой бы абсурдной она ни была, зерно сомнений всё же сумело найти плодородную почву и дать росток. Одно ведь точно ясно – покуда они будут вместе, рано или поздно настанет тот день, когда придётся броситься грудью на амбразуру, попытавшись нормально, без всяких игр, общаться с напарницей. Хочется ли? Нет, нет и ещё раз нет. А хочется ли забить на всё это и вернуться к мирным тихим будням героя-одиночки? Честно?

  «Не… не хочу… звериные антидепрессанты в человеческом облике на дороге не валяются…» — Бенджамин ушёл, да, но не на крышу и не к себе в комнату, а к тем самым учителям в учительскую. Зашёл, а точнее: открыл дверь и засунул в комнату свою завёрнутую в шарф башку, выдал короткое «Согласен позволить этой Рите быть моей напарницей» и… вот теперь уже вознамерился вернуться на крышу, но перед этим оставив своего рода сообщение для повелительницы белок. По дороге к месту рандеву канадец достал из своих бездонных карманов блокнот с маркером и, нацарапав на листке кривоватым почерком коронную фразу некоего робота из будущего – «I’LL BE BACK», хотел куда-нибудь положить своё сообщение, но…

«Как так?!» — еле удерживаясь оттого, чтобы озвучить свой удивлённый возглас, Беджи поспешно спрятался за углом, потому что… - «Как она умудрилась так быстро вернуться?!» — Рита была на месте, а точнее – спускалась по лестнице, явно направляясь к тому месту, где они разминулись пять минут назад. Что же делать? Как же быть? А хрен его знает…

«Пока понаблюдаю...» — много, очень много вариантов развития событий мелькали в птичьем мозге и некоторые из них, в особенности те, где дело доходило до откровенных разговоров на тему его абсурдного поведения, заставляли Прайма натягивать шарф на глаза и отводить взгляды от этой мелкой бестии, так внезапно ворвавшейся в его жизнь. – «А там уж посмотрим...»